18 июня в Мосгорсуде гособвинители Камиль Кашаев и Кира Гудим огласили по «делу Пичугина» ряд документов и показания экспертов, выступивших в судебном процессе 2006 года.
Суд оставил пулю в делеИстория о «неправильной» выемке пули, оборвавшей жизнь предпринимательницы Валентины Корнеевой 21 января 1998 года, обсуждалась в зале суда неоднократно. Адвокаты Пичугина настаивают на том, что протокол изъятия пули следователем у эксперта морга, недопустимое доказательство. Следователь, якобы, изымал пулю у регистраторши, которая, выступая в качестве понятой, открыла сейф и передала ему вещдок в присутствии эксперта. Лицо, участвующее в следственном действии, по закону не может быть понятым.
Для выяснения всех обстоятельств этой истории в судебном процессе по делу Пичугина в 2006 году в суд приглашали эксперта Чекалова и сотрудницу регистратуры морга Худгарян. В настоящем судебном заседании Камиль Кашаев попросил огласить протоколы их допросов. Чекалов рассказал год назад, что никто кроме него не может дать разрешение на выемку вещдока: ни регистраторша, ни санитар. Следователь не может производить выемку у какого-либо другого сотрудника, поскольку, у того не имеется никаких полномочий производить действия, связанные с экспертизой. Чекалов пояснил, что вещдоки, хранение которых не требует специальных условий (пули, гильзы, т.п.), находятся в сейфе. Сейф стоит в регистратуре. В регистратуре работает сотрудница, которая в его присутствии, берет ключ, открывает сейф, достает оттуда вещдок и отдает его следователю. Что положить в сейф, и что из него достать решает эксперт. Выступавшая в прошлом судебном заседании сотрудница регистратуры Марина Худгарян подтвердила, что в данной ситуации работает исключительно посредником, поскольку сейф стоит в регистратуре. Ей не раз приходилось быть понятой, поскольку в морге очень трудно найти случайно проходивших мимо людей. В то же время, технический персонал не относится к врачам-экспертам и не никоим образом не заинтересован в том или ином результате экспертизы.
Адвокаты Пичугина на ходатайство обвинения об оглашении протокола выемки пули, как и год назад, заявили протест.
- В данном следственном действии нарушен порядок, - заявил адвокат Курепин. – «Де-факто» и «де-юре» понятой выступала только одна сотрудница, вторая была лицом, у которого производилась выемка… Ответов, на поставленные вопросы, в ходе допроса мы не получили. Эксперт не помнит этого случая, в протоколе отсутствует его подпись. Сама понятая не смогла ничего пояснить, ей не разъяснялись ее права и обязанности. Данный документ не соответствует уголовному кодексу и является недопустимым доказательством.
- С момента выемки пули прошло более 8 лет, - возразил Камиль Кашаев. – Неудивительно, что свидетели не помнят конкретный случай. Что касается протокола и отсутствия в нем подписей, нужно учитывать, что в то время действовал уголовный кодекс РСФСР, в соответствии с которым и составлялся протокол. Эксперт Чекалов в судебном заседании нам пояснил, что за всю свою практику никогда не подписывал протокол выемки. В документе указано, что участникам следственного действия и понятым разъяснены их права.
Судья Петр Штундер остался на стороне здравого смысла и разрешил огласить протокол, даже, несмотря на то, что адвокат Курепин назвал изъятие пули у понятой сотрудницы регистратуры морга «нонсенсом». В конце концов, эксперт Чекалов добросовестно выполнил свою работу, а исключение из уголовного дела прямой улики это, действительно, нонсенс.
Пичугин попал в «нехорошую» справкуГособвинение огласило так же и ряд протоколов, в частности, выемки учредительных документов фирмы «Феникс», документов по купле-продаже Пичугиным, Пешкуном и другими лицами автомобилей в компании «Спецавтохозяйство», договоры купли банком «Менатеп» у Сергея и Ольги Гориных принадлажащего им здания тамбовского офиса банка, протокол осмотра пули и гильзы по эпизоду убийства Корнеевой, заключение баллистической экспертизы, согласно которому, убийство предпринимательницы было совершено из пистолета ПСМ калибра 5, 45 мм.
В обсуждении ходатайства об оглашении оперативной справки, составленной сразу же после исчезновения семьи Гориных в ноябре 2002 года тамбовскими милиционерами, в частности, оперуполномоченным Зубаткиным, адвокаты и прокуроры вновь сошлись «юридическими копьями».
- Гособвинение может пригласить в зал суда оперуполномоченного, - возразил адвокат Курепин. – Документ является недопустимым, в нем не указаны источники осведомленности оперативных сотрудников.
- Сторона защиты неоднократно заявляла ходатайства об оглашении оперативных документов, - напомнила суду Кира Гудим. – И суд их удовлетворял. Данный документ содержит информацию об источниках осведомленности сотрудников и может быть допущен к исследованию, как иной.
Адвокаты, наверное, и в самом деле уже забыли, как 7 июня в ходе судебного заседания приобщили к делу докладную записку зам. Генпрокурора Розанова на имя Генпрокурора Скуратова об оперативной обстановке в Нефтеюганске после убийства Петухова. В документе так же во многих местах отсутствовали ссылки на конкретные источники информации. Судья пошел тогда навстречу защитникам и позволил изучить документ. Не стал делать исключений Петр Штундер и в данном случае.
Как выяснилось, версия о причастности к исчезновению семьи Гориных сотрудников банка «Менатеп», в частности, Пичугина, отрабатывалась тамбовскими милиционерами сразу же после совершения преступления. Оперативники считали, что к преступлению могут быть причастны лица, ранее работавшие с Гориным. У Горина так же был конфликт с руководителем местного филиала банка «Менатеп», сместить которого Горин пытался через Ходорковского.
Оперативники так же отмечали, что Горин часто ездил в Москву, где общался с Пичугиным Алексеем, через которого хотел устроиться в банк «Менатеп». Со слов Пешкуна, оперативникам было известно, что Горин был посредником в исполнении «заказа» на устрашение Колесова и Костиной. Пешкун, по просьбе Горина, подыскал для исполнения «заказа» Коровникова. «Заказ» исходил от Пичугина. Пешкун сообщил так же, что у Горина был целый ряд исполнителей из Волгоградской области. По звонку Пичугина Горин отправлял людей в Москву для выполнения заданий. После этого исполнители возвращались обратно и получали деньги.
От Русиновича, помогавшему Гориным в строительстве дома, оперативникам стало известно, что Горин за несколько дней до своего исчезновения сообщил ему, что у него есть компромат на кого-то из Москвы. Горин был полон уверенности, что это позволит ему устроиться на работу в банк «Менатеп». С этими целями Горин и собирался ехать в Москву.
Как следует из документа, датированного 29 ноября 2002 года, версию о том, что Пичугин причастен к исчезновению Гориных, следствие отрабатывало с первых же дней работы по раскрытию преступления. 29 ноября 2002 года не было никакого «дела ЮКОСа». Не были предъявлены обвинения ни Лебедеву, ни Ходорковскому, ни Невзлину.
- Указанные в оперативной справке лица в первом судебном процессе дали иные показания. Мы вызовем их в суд, - пригрозили защитники.
Адвокат Каганер, просмотрев еще раз справку, обратил внимание суда на порочащие Пешкуна связи с криминальным миром. Так, у близкого знакомого Пешкуна Павла Иванова при задержании сотрудниками ОМОНа был обнаружен пистолет. Другой знакомый Пешкуна - Савельев причастен к незаконному обороту наркотиков. Овсянников сообщил милиции, что у Горина хранится дома карабин. Как в такую оперативную справку еще в 2002 году попал Пичугин, можно только удивляться.
В завершении заседания гособвинители огласили показания охранника Петухова Кокошкина, получившего тяжелые ранения в результате нападения на мэра Нефтеюганска 26 июня 1998 года. Кокошкин сообщил, что ему неизвестны мотивы покушения на Петухова. У градоначальника, действительно, были натянутые отношения с хозяйкой местного рынка. Кокошкин не исключил, что к смерти Петухова могла быть причастна супруга Петухова Исламова. Сына Петухова, с которым у того были конфликты, Кокошкин к числу предполагаемых убийц не относит.
Адвокат Исламовой Николай Кувяткин подал ходатайство о приобщении к делу иска потерпевшей о компенсации морального вреда. Исламова, в отличие от племянника Петухова Кокошкина, считает, что за убийством ее мужа стоит руководство компании ЮКОС, в чьих интересах действовал Пичугин. Во время своего выступления 6 и 7 июня Фарида Сахитгареевна не скрывала, что убийство мужа надломило ее, негативно отразилось на здоровье, радикально сказалось на работоспособности. «Действия Пичугина А.В., приведшие к смерти моего мужа принесли мне нравственные и моральные страдания», - говорится в исковом заявлении потерпевшей. – «…Прошу взыскать с Пичугина Алексея Владимировича в мою пользу компенсацию причиненного морального вреда в сумме 25 миллионов рублей».
