И Невзлин, и Березовский — ярчайшие примеры нарушения международной конвенции. Оба скрыли факт совершения преступления при получении статуса политического беженца и гражданства. Один в Израиле, другой — в Великобритании.
“Оба скрыли факт совершения преступления, получая статус беженцев и гражданство”
Почему России не отдают Березовского и Невзлина? Как продвигается “дело Литвиненко”? Действительно ли преступнику достаточно исчезнуть из страны, чтобы до него не дотянулась рука правосудия?
На эти вопросы “МК” ответил начальник Главного управления международно-правового сотрудничества Генпрокуратуры России Саак КАРАПЕТЯН.
В чем надо убедить Штаты
— Генпрокурор выделил международное направление работы прокуратуры как одно из приоритетных. С чем это связано?
— Вопросы экстрадиции имеют сегодня определяющее значение в деятельности Генпрокуратуры и правоохранительных органов. За полгода мы провели все необходимые преобразования. Было создано Главное управление международно-правового сотрудничества, увеличен штат. У нас три основных направления работы: экстрадиция преступников, международно-правовая помощь и международное сотрудничество с аналогичными структурами в других странах.
За 2006 г. через нас прошло 143 592 документа. Для сравнения: в 2005 г. — 98 тысяч. А ведь с каждым документом приходится проводить долгую и кропотливую работу...
— Почему нам иногда отказывают в экстрадиции наших граждан из других стран? — 36 отказов за год — очень незначительная цифра. Удовлетворено 86% запросов. Это существенный показатель даже в сравнении с другими странами.
А отказывают, опираясь на европейскую конвенцию, принятую в 1957 году. Вот четыре основные причины, по которым нам было отказано в выдаче:
— Запрашиваемое лицо получило гражданство той страны, в которую направлен запрос.
— Прошел срок давности по данному делу по законам страны, в которой находится запрашиваемый на экстрадицию.
— Запрашиваемый совершил преступление в стране пребывания и находится под следствием либо осужден и отбывает наказание.
— Запрашиваемый получил в этой стране статус политического беженца.
— Других причин отказа не бывает?
— Могут отказать, если между странами нет двусторонних договоров о выдаче или они не являются участниками многосторонних конвенций о выдаче преступников.
На сегодняшний день, например, такое положение сложилось между Россией и США. Но и в этом случае, сначала по нашей инициативе, а затем уже и по обоюдному интересу, состоялось несколько рабочих встреч. Мы пытаемся убедить американцев, что есть вариант выхода из положения с помощью депортации преступника в Россию, если он гражданин нашей страны. Определенные успехи и подвижки уже есть.
Кстати, Российская империя заключила с США конвенцию об экстрадиции еще в марте 1887 года. И ее никто не отменял, от нее никто не отказывался.
— Но американцы же знают про этот договор? Как они реагируют? — По нашей просьбе представители минюста США обратились с соответствующим запросом в госдепартамент. Но ответа пока не получили. Я на последней встрече предложил американцам, чтобы не затягивать этот процесс, в следующий раз послать запрос об экстрадиции со ссылкой на этот старый договор. Американцам эта идея понравилась. Мы же обратились в наши Минюст и МИД с просьбой начать процедуру заключения нового договора.
“С Израилем сложилась непростая ситуация”
— С американцами понятно. А на чем вообще основывается Генпрокуратура, заключая такие договора с теми или иными странами?
— Мы заключаем двусторонние договоры не со всеми подряд по нашему желанию, а исходя из стратегических направлений, выгодных стране на данный момент. В первую очередь это касается нарко- и терророопасных направлений.
За прошедшие полгода заключены межведомственные соглашения с прокуратурами шести стран: Кипра, Чехии, Черногории, Индонезии, Армении и Великобритании. Это дает нам возможность активного сотрудничества по исполнению договоренностей.
Сложно было с Великобританией. Многие европейские страны жалуются, что там самые длительные сроки исполнения запросов. Нам удалось заключить соглашение с королевской прокурорской службой, на очереди Скотленд-Ярд и министерство внутренних дел Великобритании.
Сейчас мы подготовили еще 16 проектов соглашений с другими странами, которые подпишем до конца года. Стоит заметить, что с 1992-го по 2006 год Генпрокуратура подписала всего 21 межведомственное соглашение.
— Это единственная форма сотрудничества с прокуратурами других стран? — Нет. Мы проводим двусторонние семинары и конференции на уровне экспертов аналогичных управлений прокуратур других стран. Уже состоялись такие встречи со швейцарцами и французами. В мае пройдет российско-швейцарско-англо-бразильско-французская встреча. Запланированы на этот год и ряд других многосторонних встреч экспертов из различных стран. Это помогает решить вместе те проблемы, которые казались неразрешимыми уже не один год. Личный контакт играет здесь не последнюю роль.
— А с кем еще работать сложно? — Очень непростые отношения у нас сложились с Израилем. Там сейчас находится около 50 человек, которых мы требуем выдать. Кстати, это одна из немногих стран в мире, которая готова выдавать по запросу своих граждан. Проблема состоит в том, что Израиль требует гарантий: в случае осуждения граждане этой страны будут отбывать наказание на родине. А стоит заметить, что многие из запрашиваемых на выдачу имеют двойное гражданство — и России, и Израиля.
Разрешить эту проблему пока не удалось. Она находится вне компетенции Генпрокуратуры, а зависит от Минюста и суда. Мы уже обратились в Минюст с предложением об инициации такого двустороннего договора. Какая разница, пусть “сидят” в Израиле, бюджетные деньги целее будут! Это не так принципиально. Для нас главное, чтобы виновные понесли заслуженное наказание.
Пока ответ из Минюста не пришел. Но и мы отступать не собираемся. Нельзя, чтобы преступники чувствовали себя защищенными от наказания.
— В Россию активно едут работать граждане Китая. Естественно, не обходится без нарушений закона. Как вам работается с китайской прокуратурой? — С Китаем подписан договор о правовой помощи и выдаче преступников, и больших проблем по вопросам экстрадиции у нас нет. Пожалуй, можно вспомнить только один случай. На данный момент в России ожидает решения один затребованный Китаем преступник, которого на родине могут казнить.
Мы потребовали от Китая гарантий, что смертная казнь к нему применяться не будет. Они нам прислали подробный ответ со всеми необходимыми документами, но в конце написали, что все равно его казнят. Теперь пытаемся как-то выйти из этой ситуации.
“Конвенцию нужно менять”
— К нам обращаются с просьбой наказать российских граждан за преступления в других странах?
— Конвенция по экстрадиции и внутреннее законодательство позволяют наказывать на родине граждан, совершивших преступление в другой стране. Мы говорим: давайте материалы дела, мы его рассмотрим, и если человек виновен, осудим его в России. Генпрокуратура несколько раз получала ходатайства от госдепа США на экстрадицию наших граждан, обвиняемых в преступлениях на территории Америки. Мы проводим необходимую проверку, но о выдаче не может быть и речи. Мы можем судить их у себя, если получим материалы дела и они нас удовлетворят.
— Мы постоянно говорим о европейских или близких по менталитету странах. Но ведь есть сложности с выдачей преступников, например, из арабских стран, есть случаи бегства преступников в Латинскую Америку… — С арабскими странами взаимоотношения тоже потихоньку выстраиваются. Мы проводим переговоры с Марокко и Египтом.
На очереди Панама, Корея, Таиланд, Япония и Аргентина. В перспективе переговоры с Австралией, Новой Зеландией, ЮАР. Вообще, нужен марш-бросок в Латинскую Америку. И в июне мы его совершим. Это направление сейчас имеет для нашей страны стратегическое значение. У нас готовы к подписанию соглашения с Эквадором и Венесуэлой.
— Вы сказали, что международную конвенцию по экстрадиции приняли в 1957 году. Она не устарела? — В целом ее нужно совершенствовать. За 50 лет со времени ее принятия многие нормы устарели и дают сбой. Кстати, Юрий Чайка начал работать в этом направлении, еще будучи главой Минюста.
Очень яркий пример сбоя нынешнего международного договора — история с Ахмедом Закаевым. Дания не выдала его России потому, что посчитала — его вина не доказана. А Великобритания — из-за того, что “предъявленные претензии относятся к внутренним проблемам России, не соответствующим нормам выдачи”. Но конвенция не требует таких доказательств при выдаче. То есть решения в отношении Закаева явно противоречат нормам конвенции. Нам отказали по несуществующим причинам. А конвенция не предусматривает апелляцию.
— Из этой ситуации есть выход? — Мог бы помочь некий международный арбитр. И это сейчас понимают во многих странах. Нужно вносить изменения в конвенцию или принимать новую. Скорее всего Совет Европы пойдет на принятие новой конвенции.
Но это не единственная проблема. В разных странах существуют разные нормы минимального количества обнаруженных наркотиков, достаточного для задержания и наказания. Как поступать в этой ситуации?
Мы столкнулись с тем, что некоторые страны СНГ просят нас выдать преступников, разыскиваемых за посягательство на государственный строй. А мы им до недавнего времени отказывали, потому что в нашем УК нет статей о виновности, скажем, за посягательство на госстрой Узбекистана или Киргизии. Но ведь факт преступления есть. Сейчас ищем пути выхода из сложившейся ситуации.
Вообще наш Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы требуют множества поправок и дополнений.
Невзлин, Березовский, Живило — что дальше?
— Почему нам не выдают Леонида Невзлина и Бориса Березовского? — Что касается Невзлина, то в общей сложности мы отправили в Израиль три запроса с просьбой об экстрадиции. Один касается экономических преступлений, а еще два — преступлений против личности: организации убийств и покушений на убийства.
Когда я пришел в Генпрокуратуру, я попытался разобраться: а почему нам отказывают в экстрадиции, к примеру, Березовского. Понятно, что причина — его статус беженца. Мы попытались выяснить, на каком основании он этот статус получил. Но эти сведения секретны, и нам их никто не дал. Тогда мы изучили законы Великобритании, на основании которых в принципе можно получить этот статус. И поняли, что он скрыл от них сведения, на основании которых вряд ли бы добился решения в свою пользу.
И Невзлин, и Березовский — ярчайшие примеры нарушения международной конвенции. Оба скрыли факт совершения преступления при получении статуса политического беженца и гражданства. Один в Израиле, другой — в Великобритании. Мы же пытаемся доказать, что эти люди совершили преступления в России еще до получения статуса беженца — а это очень важный момент, — и скрыли это.
В Израиле идет судебный процесс, где оспаривается получение Леонидом Невзлиным гражданства этой страны.
— Недавно в Новосибирске возобновился процесс о подготовке покушения на Амана Тулеева. На скамье подсудимых — глава союза биатлонистов Александр Тихонов. Но по материалам следствия заказчиком выступал предприниматель Михаил Живило, сбежавший во Францию. Мы добьемся его выдачи? — Дело Михаила Живило на данном этапе возобновить невозможно. Он был задержан в феврале 2001 года во Франции, но следственная палата Парижа отказала нам в его выдаче. Поскольку “стадия приготовления к преступлению” по французским законам не наказуема. Кстати, выдаются только те преступники, которых могут осудить на год и большие сроки.
— Несколько лет подряд в Испании проходят “громкие” задержания наших криминальных авторитетов, в том числе воров в законе. Как здесь обстоят дела с выдачей преступников? — С Испанией довольно сложно работать. Но мы добились решения о выдаче убийц магаданского губернатора Цветкова. По оперативной информации, была большая вероятность, что родственники и близкие обвиняемых сделают все возможное, чтобы такое решение не состоялось. Тем не менее мы добились своего и надеемся, что в ближайшее время экстрадиция обоих преступников состоится.
— А как Генпрокуратура отреагировала на арест в Испании российского адвоката Александра Гофштейна, который приехал защищать как раз одного из грузинских криминальных авторитетов и был задержан местной полицией? — Что касается ареста адвоката Гофштейна, то в данном вопросе мы пока ничем не можем ему помочь. Мы вмешиваемся и пытаемся ускорить расследование и судебный процесс только тогда, когда к нам обращаются граждане нашей страны. Пока таких обращений по данному делу не было.
— О “деле Литвиненко” — если Андрей Луговой поедет в Великобританию на процесс, ему будет оказана правовая поддержка? — Если он будет приглашен на процесс как свидетель, то только в этом статусе гарантированно и будет находиться во время процесса. Изменить его нельзя. Но затем он должен в течение 15 дней покинуть страну. Иначе к нему в случае обвинения могут быть применены другие меры, вплоть до задержания.
Другое дело, что в случае его поездки в Великобританию нельзя исключать провокаций со стороны недругов, которые могут создать криминальную ситуацию или устроить провокацию, чтобы применить в отношении Лугового другие статьи английского уголовного кодекса.
— Будут ли Генпрокуратурой России предприниматься какие-то шаги по расследованию этого дела не только в Англии, но и в других странах? — Мы направили по этому делу запросы и в Великобританию, которая частично исполнила наши поручения, и в Италию и Германию, где тоже хотим допросить свидетелей. Естественно, везде мы просим участия в допросе российских следователей. Но сроки правовых поручений ничем не ограничены. И когда мы получим ответ на эти запросы — неизвестно.
— А есть какие-то сроки ответов на запросы и экстрадицию? — Мы со своей стороны делаем все, чтобы ускорить порядок рассмотрения вопросов экстрадиции. Ведь по международным нормам нет четкого ограничительного срока рассмотрения таких вопросов. Мы сократили время пребывания людей под стражей в ожидании решения. Раньше они могли сидеть в ожидании по два года. Теперь у нас всего 10 или 11 материалов, где люди ждут решения полгода. Остальные вопросы решаются гораздо быстрее.
Самый долгий ответ на наш запрос мы пытаемся получить из Финляндии по одному из преступлений, совершенных в Петербурге. Мы добиваемся его уже 4 года.
— Некоторое время назад Генпрокуратура направила запрос в Великобританию по факту смерти одного из основателей ЮКОСа Юрия Голубева. Что с этим делом? — По смерти Голубева мы тоже направили запрос в Великобританию, поскольку у нас возникли сомнения в его естественной смерти. У нас есть подозрения, что ему в этом “помогли”. Пока ответ на этот запрос от английской полиции мы не получили...
СПРАВКА "МК" Карапетян Саак Альбертович. 47 лет. С 1983 г. на следственной работе в прокуратуре Ростовской области. В 1995—1999 гг. — депутат Госдумы от “Яблока”, зампред Комитета Госдумы по безопасности. До октября 2000 г. — начальник Управления правового обеспечения Генпрокуратуры. Участвовал в разработке проектов законов “О внутренних войсках”, “О дактилоскопической регистрации”, “О прокуратуре”. Вместе с Юрием Чайкой пришел в Минюст, где занимал должность директора департамента международного права и сотрудничества. В 2006-м назначен начальником Главного управления международно-правового сотрудничества Генпрокуратуры. Государственный советник юстиции II класса, заслуженный юрист РФ.
ТОЛЬКО ЦИФРЫ 3447 запросов о выдаче находилось в производстве в прошлом году. Разрешено материалов о выдаче иностранцев и лиц без гражданства, как из России, так и в Россию, — 2612. Из них выдано из России 1064 лиц, отказано в выдаче — 536.
423 раза Россия запросила выдачу из других стран. 225 запросов удовлетворено, отказано 36 раз. Остальные материалы находятся на рассмотрении, либо по ним приняты другие решения.
