20 июля: слушания по делу Алексея Пичугина завершились открытым конфликтом, спровоцированным стороной защиты. Невиновность главного подсудимого адвокаты отстаивали «наездами» на экспертов-почерковедов, признавших, что именно Пичугин записывал адрес предпринимателя Евгения Рыбина, нервными заявлениями в сторону гособвинителей и препирательствами с председателем суда Владимиром Усовым.
Скандалу суждено было быть, и он произошел. Эффект после выступления 17 июля независимого почерковеда Натальи Володиной, приглашенной по инициативе адвокатов, превзошел все ожидания. Правда, со знаком минус. Может быть, именно скандальности, нежели результативности добиваются сегодня защитники? «Независимое рецензирование» материалов двух экспертиз - почерка Пичугина и почерка Горина, проведенное экспертом Володиной, что, как не провокация?! «Пичугинцам» хорошо известно, что лист бумаги с адресом Рыбина, изъятый при обыске у их подзащитного, изучали специалисты высочайшего уровня из ведомств, уполномоченных делать подобные исследования. Частный эксперт Володина считает, что почерк Пичугина изучили недостаточно. Делать вывод о том, что именно он автор записки, нельзя. Мнение Володиной, так же, как и десятков других, не менее профессиональных экспертов, для суда по закону не более, чем консультация. Зная это, защита с упорством разыгрывает комбинацию «непричастности» Пичугина к компрометирующим его уликам. Этим целям служит независимый, но чрезвычайно заинтересованный эксперт-правдоруб(?) – Наталья Володина.... Четверо криминалистов почерковедов, приглашенных в зал судебных заседаний, доказали, что полностью компетентны в своей профессии.
Первым выступил эксперт-криминалист, начальник лаборатории Управления научно-технического обеспечения ФСБ России Александр Коршиков. Он рассказал, что в конце 2003 года им и сотрудником его лаборатории было проведено исследование органайзера и записной книги, изъятой в доме Горина, а так же листа бумаги с адресом Рыбина, найденного при обыске у Пичугина. «Принадлежность записей в органайзере руке Горина была исключена» - напомнил результаты исследований Коршиков. – «Почерк в нем был типично женский, характер записей указывал на сугубо дамские контакты. Он не соответствовал почерку Горина. А вот ежедневник принадлежал Горину. Книга была подписана его фамилией. В ней были записи и других лиц, но как вкрапления. Что касается экспертизы надписей на листе бумаги, то я посчитал, что Пичугина нельзя исключать из числа вероятных авторов этого текста. Надо иметь много наблюдений, образцов почерка человека, чтобы установить с уверенностью 100% принадлежность текста. Причем, нет необходимости в большом количестве исполнителей записей, если есть образцы почерков конкретного человека».
Коршиков заявил, что использование разных шрифтов, например, только печатных букв и записей на латинице не является препятствием для того, чтобы установить авторство в случаях, когда имеются только обыкновенные рукописные тексты на кириллице. Эксперт отметил, что не обнаружил в сравнительных текстах Пичугина «сбивающего фактора», т.е. изменений в письме за счет внешних или внутренних воздействий. Однако, Коршиков подчеркнул, что для более однозначных экспертных выводов у него было очень мало образцов почерков Пичугина. Именно поэтому заключение носило вероятностный характер.
Второй эксперт, проводивший ту же самую экспертизу независимо и автономно – ведущий специалист Института криминалистики ФСБ России Вера Чиркина. Результаты исследований два специалиста анализировали, после чего, составляли совместно подписанное экспертное заключение. Чиркина подтвердила сказанное своим коллегой, заметив, что в условиях дефицита рабочего материала они сделали все, что могли.
После экспертизы сотрудниками ФСБ, была проведена повторная экспертиза уже с дополнительными образцами для анализа. Производилось исследование в Российском Федеральном Центре судебно-медицинской экспертизы почерковедами Халимой Козловой (стаж более 31 года) и Татьяной Поповой (стаж более 11 лет). Именно в этом учреждении долгое время работала заведующей лабораторией Наталья Володина.
Халима Козлова подтвердила, что после получения дополнительных письменных образцов, почерк Пичугина был полностью идентифицирован. «Надписи были выполнены Пичугиным под влиянием постоянного сбивающего фактора», - сказала суду почерковед. – « Этим объясняются отклонения, которые встречаются и в других текстах Пичугина». Козлова подверглась жесточайшему прессингу со стороны защитников. Причем, адвокат Каганер больше рассуждал о том, почему Козлова приняла такое решение, нежели задавал вопросы. Неоднократно председательствующий Владимир Усов делал защитнику замечания. Критику адвоката вызвало отсутствие фототаблицы сравнения различий, подобной в исследовании сотрудников ФСБ. Козлова объяснила, что в разных ведомствах оформление документов производится по-разному. Однако, обязательное описание различий в ее экспертизе присутствует. Адвокат Курепин попытался провести словесное сравнение двух, по его мнению, расхождений в буквах. Козлова очень долго пыталась понять, что же конкретно хочет защитник. Некорректный вопрос был вынужден снять Владимир Усов. Выяснилось, что Курепин пытался заставить специалиста проанализировать различие не из ее экспертизы, а из «альтернативного рецензирования» Володиной. «Подойдите ко мне и посмотрите», - приглашала Козлова к трибуне Курепина. – «У меня в этих буквах никаких различий нет!»
«Вы мне не указывайте, куда идти или не идти!» - ответил на любезность хамством опытный юрист.
«Тогда я сама подойду!» - спокойно ответила Козлова. Женщина показала взвинченному защитнику личный журнал исследования, в котором буква «М» Пичугина была похожа на букву «М» исследованных записей .
«Я требую приобщить этот документ к рассматриваемому уголовному делу!» - вскочил Курепин.
«Эта книга – мой личный рабочий журнал», - сказала Козлова.
«Я требую, требую, требую…», - не унимался Курепин.
«Какой же это документ» - пытался урезонить защитника Владимир Усов. – «Каким образом и куда мы его приобщим?»
Но Курепин уже вошел в раж. Абсурдное ходатайство вынесли на обсуждение. Адвокаты один за одним поднимались, и просили удовлетворить требование Курепина. Пичугин, так же был «за». В пику ему, Цыгельник заявил, что возражает.
«Ваше ходатайство отклоняется», - вынес вердикт Усов. – «Поскольку нет оснований, исходя из которых, журнал может быть приобщен. Он не относится к сути рассматриваемого дела. У нас есть результаты экспертиз»
«Тогда, мы выражаем протест действиям суда!» - заявил потерявший точку опоры Курепин. – «И требуем засвидетельствовать это в протоколе заседания»
У Усова глаза на лоб полезли. Совершенно на пустом месте судья стал жертвой циничной и глупой провокации. Секретарь записала, против чего возражают адвокаты. Усов продиктовал секретарю, что протест отклоняется, т.к. непонятен сам предмет адвокатского возражения.
После обмена любезностями, вопрос Козловой задал гособвинитель Камиль Кашаев:
«Скажите, вы знакомы с Натальей Володиной?
«Да.!» - подтверила эксперт. - «Она бывшая заведующая нашей лаборатории. А позавчера она пришла к нам и завела разговор об экспертизах в отношении Пичугина и Горина. Володина сказала, что она дала изучаемым материалам – НПИ (не подлежит исследованию). Володина была очень хорошим экспертом, поэтому когда она дала НПИ, мы все очень удивились…»
«Где и в какой форме происходил разговор?» - спросил Кашаев.
Вот тут-то все и узнали, какой громкий голос у адвокатов Пичугина. Перебивая друг друга, защитники пытались заткнуть рот гособвинителю: «Кому это интересно.. Это не относится к сути рассматриваемого дела… Если надо, то пусть дают показания в Генпрокуратуре»
«Она вас просила, что-либо изменить в показаниях?» - решил действовать на опережение адвокат Каганер.
«Да, если бы она только попросила об этом, то получила бы такой ответ!...» - с угрозой, усмехнулась Козлова.
Старший эксперт Татьяна Попова, так же работавшая по повторной экспертизе, подтвердила выводы Козловой о соответствии образцов текстов Пичугина надписи на записке. Результаты специалистов совпали полностью. «Решение было таким, поскольку у нас были дополнительные образцы почерков для анализа!» - резюмировала Попова.
«А что это у вас в руках?» - спросил Усов.
«Личный журнал!»
«Уберите его подальше», - попросил судья. «Здесь в зале неправильная реакция на него возникает!»
Попова подтвердила, что знает Володину. 18 июля, на следующий день после своего выступления в суде, Володина приехала к своим коллегам в Центр судебно-медицинской экспертизы. «Она сказала нам, что мы слишком погорячились с выводами по экспертизе!» - сказала Попова . – «А я ей ответила, что с этой экспертизой все в порядке и наши выводы обоснованы!»
Вот такое двусмысленное экспертное клеймо поставила Наталья Володина в деле Алексея Пичугина.
